Когда московский кондитер Екатерина Абрамова замешивала тесто для пасхального мастер-класса, в муку случайно попала щепотка безумия. Так на свет появился «дубайский кулич» — гибрид православной традиции и восточной сладости, который теперь будоражит умы верующих точнее, чем колокольный звон.
Соцсети вспыхнули, словно перегретая духовка. Одни кричат о «кощунстве», другие — заказывают десятками. А между ними, как ангел-примиритель, стоит отец Давид из Петербурга: «Рай останется православным, даже если кулич назовут сингапурским!». Его шутка про арабских шейхов в храме добавила масла в огонь, но заодно и рецептурных секретов — фисташковая паста, тесто катаифи и шоколадный «песок пустыни» под сахарной глазурью.
Ирония в том, что сам «канонический» кулич — такой же мигрант, как и его дубайский собрат. В XVIII веке польская ромовая баба с шафраном и кремом покорила русские печи. Советские кулинары потом вовсе вылепили из него эталонный цилиндр — как ракету «Союз» в миниатюре. А теперь вот — новый виток гастрономической эволюции: кулич, который пахнет не ладаном, а фисташками.
Как говаривала блаженная Матрона: «Каждая овечка — за свой хвостик». Может, и православным гурманам стоит меньше смотреть на название, а больше — в свою тарелку? В конце концов, даже Серафим Саровский напоминал: главное — «людей не ешьте». А уж кулич с шоколадом или без — дело десятое.
